Сосед делил территорию в тамбуре несколько лет. Он был вечно недовольным. У нас стояла обувь в тамбуре, детский самокат или снегокат. Веник в углу. Ему это не нравилось.
Однажды он психанул и построил шкаф. Моя дверь стала открываться лишь наполовину.
— Андрей, твой шкаф мешает. Моя дверь полностью не открывается, — говорю ему.
— Ничего не знаю. Шкаф стоит на моей территории, — сказал он.
Вот так он отреагировал. Естественно, убирать он ничего не стал. Но фишка в том, что до этого он установил себе новую “железную” дверь. Это та дверь, которая вскрывается консервной открывалкой. Но не в этом суть. Суть в том, что она открывалась не в ту сторону. И именно там, где можно было выйти из квартиры он построил шкаф. В общем, сделал только хуже для себя.
В итоге он переехал, а квартиру продал. Спрашивается, нафига он мастерил этот шкаф? Что он этим доказал? Потратил деньги на материал, доставку. Время сколько ушло на все это мероприятие. И поставил в шкаф, условно, три трехлитровые банки. Но спокойствия, умиротворения, удовлетворения, как выяснилось позже, он не получил. Андрей остался таким же злым, недовольным, недружественным, неприветливым. Видимо, дело было не совсем в тамбуре и в общей территории.
С соседями нужно жить в мире. Хоть в худом, но мире.
Можно было, конечно, с ним повоевать, вызвать инспектора МЧС и его бы заставили не только шкаф снести, но и дверь поменять, которая могла стать серьезным препятствием в случае чрезвычайной ситуации. То есть я мог надавить на соседа. Но я не стал этого делать. Как я написал выше: с соседями нужно жить в мире. Хоть в худом, но мире.
Я знал, точнее верил, что однажды этот шкаф исчезнет из нашего тамбура. После того, как Андрей продал квартиру, в ней жили квартиранты. Потом появился постоянный жилец. И вот он меня спросил, вроде того, а чей шкаф. Я ему рассказал всю историю. Новый сосед оказался человеком здравомыслящим и высказал мнение о том, что шкаф следовало бы убрать. Я поддержал его мнение. Это было вечером. И буквально на следующий день он разобрал шкаф. В тамбуре сразу стало как-то свободнее.